– Чего? Чего ухмыляешься? – еще больше нахмурилась жена. Ей всегда плохо, когда мне хорошо. И когда у меня настроение хорошее, она начинает злиться.
– Видишь ли, я тебя продал, – не переставая улыбаться, выпалил я. Понимая, что выгляжу действительно глупо. Но улыбка намертво приклеилась ко мне – скорее всего, от нервного потрясения. Губы свело.
– Ты пьян?! – вплотную придвинулась жена, а ее широкий нос, похожий на поросячий пятачок, так и заходил вверх-вниз, раздувая ноздри. Ну, впрямь как у свиньи. Так и ждешь, что сейчас захрюкает! И мысли-то у нее свинские: чуть что – сразу «пьян», на большее фантазии не хватает.
– Я абсолютно трезв. – Мне наконец-то удалось привести губы в более-менее горизонтально-параллельное положение. – Но я тебя продал.
– Почем? – спросила жена. Я даже не удивился, что это заинтересовало ее в первую очередь. Не «кому?», не «зачем?», не «как?», а именно «почем?». Впрочем, она тут же добавила: – Кому ты меня продал? Ваське, что ли? Он давно на меня пялится… И как это – «продал»? Я что, корова? Или это у вас теперь шуточки такие?
Мне очень захотелось ответить, что она скорее свинья, чем корова. Впрочем, кто из них троих (включая жену) умней, еще можно поспорить. И про Ваську захотелось сказать, что пялится он на нее не из обожания или вожделения, а скорее от удивления и испуга. Но я ответил честно и по порядку:
– За сорок пфустингов. Инопланетянину. На полном серьезе. – Про Ваську я опустил.
– О-ох! – Жена разочарованно махнула рукой, отвернулась и побрела в комнату.
Меня это почему-то разозлило.
– Ты что, не веришь?! Пойдем, я тебе покажу! Там, в парке, стоит летающая тарелка. А я мимо шел, и инопланетяне мне предложили сделку. А пфустинги – это их валюта такая, инопланетная.
Из комнаты донесся визг (один-в-один поросячий!), а потом вопль:
– Миша! Что это там?!
Я влетел в комнату. Трясущийся палец жены показывал на окно. Я посмотрел и увидел, как над крышами соседних домов поднимается в хмурое небо серебристый диск.
– Вот это она как раз и есть, – спокойно ответил я. – Тарелка. Та самая.
– И ты им меня продал? А почему они тогда улетают?
– А им еще в пару мест смотаться надо. На обратном пути тебя заберут. Лет через пятьдесят, сказали, по земному времени.
– Но я же тогда уже старенькая буду… – смутилась жена. – Мне уже будет… лет шестьдесят, наверное…
Я даже не стал смеяться. Все равно не поймет. Но не удержался и все-таки ляпнул:
– Значит, я – растлитель малолетних.
– Че-е-его?!
– Ну… тебе же десять лет сейчас. А я с тобой сплю.
– Твои шутки, Михаил, отдают пошлостью! – гордо выдала жена и отвернулась. Но тут же вспомнила, с чего начался разговор и подпрыгнула ко мне, засветившись любопытством. – А они какие из себя? Зеленые? Страшные?
– Да нет, – пожал я плечами. – Обычные. Только лысые и ростом метра два с половиной.
– Ого! – засверкали глаза жены. – Лысые, говорят, сексуальные очень… – Она спохватилась и затараторила притворно-равнодушно: – Ну и что, что мне будет шестьдесят… И в шестьдесят многие очень прилично выглядят. Еще неизвестно, какие у них женщины, может, тоже лысые и толстые как коровы!
– Зина, о чем речь, – поддакнул я. – Ты будешь у них «Мисс Вселенная»! – Я не стал уточнять, что в восемьдесят пять лет (я-то считать еще умею) она сможет стать разве что «Мисс деревня Пердуны».
– А почему мисс? – всполошилась жена. – Я ведь замужем! – В голосе ее слышалось явное разочарование.
– Потому что я вряд ли проживу пятьдесят лет, – успокоил я Зинку. – Так что ты будешь совершенно свободна!
Жена радостно вспыхнула.
– А почему они захотели купить именно меня? – игриво вздернула она поросячий носик.
– Ну, им нужна была особа женского пола, – стал перечислять я (на самом деле пришелец сказал «самка»), – умная (в оригинале прозвучало «не обремененная интеллектом»), стройная (тут я почти не покривил душой, было сказано «не выше одного метра шестидесяти сантиметров, не более центнера весом»), симпатичная (это я уже добавил от себя).
А еще я не стал добавлять, что взгляды на женскую красоту у разных рас, оказывается, отличаются очень сильно.
Жена зарделась еще больше.
– Я и не думала, что ты у меня такой… справедливый и благородный… Спасибо! – Тут ее «пятачок» даже слегка покраснел и зашмыгал, а глаза заблестели влагой.
– Ну, ну… – приобнял я жену. – Не стоит… Я сказал правду, только и всего.
– Миша, а ты действительно к тому времени уже умрешь?
– Постараюсь, – честно ответил я. До девяноста, конечно, некоторые дотягивают, но я на это никогда не рассчитывал.
Но жену увлекла уже другая тема:
– А сорок этих… ну как их… пф… пфунтов…
– Пфустингов, – подсказал я.
– Да-да, пфустингов, это много?
– Они сказали, что на сорок пфустингов можно купить, например, космическую яхту, или астероид средних размеров, или вот… инопланетную красотку. – Увидев немой вопрос, вспыхнувший в глазах жены, кивнул: – Или красавца.
– Ух ты! – задохнулась от возбуждения жена. – Что же мне купить? Яхту? Или… или красавца? – Она тут же, оправдываясь, залепетала, вцепившись мне в руку: – Ну, ты же сам сказал, что уже умрешь!
– Да нет, ничего, – осторожно отцепил я от себя Зинкины пальцы. – Только при чем здесь ты? Это ведь я тебя продал.
– Ты хочешь сказать, что заберешь деньги себе?! – задохнулась от возмущения Зинка. – Но зачем тебе инопланетная валюта?! Что ты купишь на нее на Земле?!
– Да я, собственно, уже купил… У тех же инопланетян.
– Что?!
– Не «что», а кого, – хмыкнул я и направился в прихожую.
Я распахнул входную дверь:
– Заходи, Зинилимайлла!
Особые приметы
Честно говоря, меня эта погоня начала раздражать. Никогда я еще не тратил на поиски своих «подопечных» столько времени и сил. К тому же, будь это достойный противник, не так было бы обидно. А то ведь – шушера мелкая, жулик простой… Ну, не совсем простой, иначе я бы за ним не гонялся. Неуловимый, так сказать, жулик, чем он меня и зацепил. Он мое самолюбие поддел своей неуловимостью и безнаказанностью, а я этого не люблю.
Я ведь его даже не видел ни разу – ни вживую, ни на изо. Как-то умудрялся он не светиться перед объективами. Имелись у меня лишь его так называемые «особые приметы»: раса, рост, примерный возраст – плюс-минус сто лет – и, что особенно меня тронуло, – цвет волос и глаз… Приметы, так-то и растак!..
Да, было у него, конечно, имя. Даже несколько: Федя-мышь, Бэтфед, Федосик…
Вот и ловил я этого Федосика третий уж год подряд. Пару раз даже на хвост наступал, но тот, как у ящерки, отрывался.
И вот, похоже, загнала себя мышка в ловушку! Занесла Федю нелегкая (тешу себя мыслью, что именно я в нее воплотился) в негуманоидный сектор Галактики, да еще в ту его часть, где обитаемых планет на сотню кубических парсеков – ровно одна штука. Причем такая, где земляне были от силы раза три. И то, насчет трех раз я, возможно, погорячился. Но один раз – точно, поскольку в информик планета внесена: название, условия, население и прочие данные. Между прочим, с населением там – настоящий винегрет. Только коренных – так сказать, местного разлива, – пять разумных видов! И столько же пришлых. Последнее меня особенно удивило: планета черт-те где вертится, а вот ведь – словно медом намазана!
Зато порадовала меня находчивость тамошних разноязыких жителей: сварганили они над всей планетой этакое инфополе, при котором можно говорить на родном языке, а собеседники воспримут его как свой собственный. То же и с письменностью: видишь незнакомые закорючки, а в мозгу уже «высвечивается» адекватный перевод. Поле выполняло, разумеется, и обширные информационные, а также коммуникационные функции – очень удобные, ведь для пользования ими ничего, кроме мозгов, не требовалось. Правда, лишь местных мозгов – на гостей планеты информационно-коммуникационные услуги не распространялись. Но и доступный всем «переводчик» – это очень здорово, к чему мне десять языков в черепушке на один лишь (надеюсь) случай в жизни? Правда, гипник вдолбить их в башку может за пару минут, а вот стереть потом удается не всегда. А если и удается, то порой с такими побочными эффектами… Однажды я имя подружки забыл. Неделю потом «побочный эффект» под глазом носил, так-то и растак! Зачем мне это? Впрочем, к делу сие не относится.
Называлась планета на местных наречиях для гуманоидного уха совсем уж невоспринимаемо и для языка непроизносимо… Так что информик предложил на выбор сто пятьдесят шесть вариантов названий для гумов. Мне лень было читать весь список; я ткнул наугад и попал в «Шмяккк». Что ж, очень мило, многообещающе даже.
И последнее, что мне в этой планетке понравилось – синее небо. Не люблю я красные, оранжевые, или там желтые небеса – под ними как-то неуютно и тревожно; зеленые, а паче того пастельные – расслабляют; серые – навевают тоску; фиолетовые – гнетут; синие же – самое то, под ними я – в своей тарелке.
